"У нас странноватая музыка"

В Москву приезжают These New Puritans - одна из самых необыкновенных юных британских рок-групп. Ежели сначала пути их творчество, казалось, хорошо вписывается в традицию новейшего английского постпанка с явной оглядкой на классиков - от Joy Division до The Fall, - то на втором и в особенности 3-ем своём альбоме «пуритане» в один момент ушли в опыты. Другими словами, иными словами, они практически вполне отказались от прямолинейных ритмов и риффующих гитар, воспользовавшись заместо этого услугами симфонического оркестра, а не считая того расширили состав за счёт духовой секции и наловчились вставлять в свои композиции звуки совершенно уж диковинные - от этнической перкуссии до звона разбивающегося стекла. Четыре года назад These New Puritans игрались в Москве на «Пикнике Афиши», а на данный момент приезжают с сольным концертом в один из больших столичных клубов, и звучать проект на этот раз, разумеется, будет совершенно по-другому. В преддверии выступления фаворит ансамбля Джек Барнетт поведал о том, что означает играться в одной группе с своим братом-близнецом, в чём изюминка российской публики и как записать на плёнку хлопанье птичьих крыльев.

-- У вас три альбома, и все - полностью различные. Так и далее будет? Вы цель для себя поставили - на каждом последующем диске как как будто с нуля всё начинать?

- Нет, совсем нет. Мы сами, честно говоря, не осознаём эти различия, пока нас практически носом в их не ткнут. Понимаете, это как с фото: посмотришь на свою фотографию, а позже на ещё одну, которая изготовлена через три года опосля первой, и узреешь, что ты, оказывается, за эти три года сильно поменялся. Но ведь в протяжении этих лет ты не фиксировал эти конфигурации.

-- Изредка встретишь группу, в какой играют братья-близнецы. Как это влияет на происходящее? Для вас становится от этого легче музыку придумывать - вы же, наверняка, и без слов друг дружку осознаете.

- Ха, я бы и рад для вас огласить, что становится легче - но по сути ничего подобного. Мы полностью различные люди, в каких-либо вещах просто полные противоположности друг дружке. Джордж - модель, он для журналов снимается временами, и нрав у него соответственный. А я дома сижу один, музыку пишу. Естественно, нам не приходится, к примеру, выбирать выражения - мы можем плюнуть на формальную вежливость и говорить всё друг дружке как на духу. И это отлично. Но с иной стороны, конфликтов от этого тоже больше.

-- А молвят, конфликт - это как раз для творческих людей чрезвычайно полезное состояние.

- Вправду, есть таковая точка зрения, и мне бы тоже было выгодно с сиим согласиться. Но по сути для нас это было справедливо лишь на первых порах: тогда меж мной и Джорджем было соперничество, которое приметно подстёгивало нас развиваться. А на данный момент мы уже непревзойденно знаем, что любой из себя представляет и навряд ли можем друг дружку удивить. Потому сейчас конфликт - это просто ссора, другими словами ничего неплохого.

-- «На первых порах» - это когда конкретно? Когда вы вообщем стали что-то придумывать?

- Да наверняка, лет в семь. Я даже взял несколько уроков игры на гитаре - но быстро прекратил это дело, так как самому играться было намного проще, и я ощущал, что эти уроки, напротив, меня тормозят. Для чего играться «Jingle Bells» по бумажке, ежели можно просто её подобрать?

-- Другими словами, у вас нет никакого музыкального образования, ежели не считать этих уроков? Как же вы пишете партитуры для оркестрантов? Либо просто говорите - тут играйся так, а тут так?

- Я поначалу конкретно так и попробовал делать, но это оказался полностью тупиковый путь. Академическим музыкантам необходимы нотки, и мне пришлось самому освоить нотацию - массу времени на это убил, честно говоря. Но оно того стоило! Сейчас я, во-1-х, могу достигнуть того, чтоб мою музыку игрались фаворитные исполнители. А во-2-х, я получил полный контроль над звуком, чего же мне как раз и хотелось больше всего - не полагаться на чужого дядю, а без помощи других смотреть за тем, как делается альбом: от начала до конца.

-- Нотки вы освоили перед записью 2-ой пластинки, «Hidden», а для третьего диска записали ястреба. Мне, честно говоря, до этого времени плохо в это верится - и плюс, признаюсь, я всё пробовал его услышать, пробовал, но так не услышал.

- Его слышно в композиции «Field of Reeds». По сути это чрезвычайно маленький фрагмент, и звук хлопающих крыльев ястреба там смешан и с иными звуками: к примеру, с рокотом волн.

- Как вообщем такое может в голову придти - записать ястреба.

- Вы мне не поверите, но это по сути полностью спонтанно происходит. Все вещи такового рода - их диктует музыка. Мы совсем не сидим не думаем: что бы такое особое отчебучить. Просто случается так, что ты написал песню и понимаешь, что вот этот её фрагмент отлично будет звучать, ежели сыграть его на фортепиано.

А для другого фрагмента нужен ястреб.

Честное слово - так это и смотрится. И с ястребом было смешно, так как мы даже поначалу не поняли, какое это безумие. Сообразили лишь опосля того, как нам все попорядку стали отказывать. Поначалу студии молвят: нет, ястребов мы не пишем. Гитары пишем, барабаны пишем - а ястребов нет. Позже сами обладатели ястребов тоже молвят: не дадим ни за что, что за глупости вы говорите? Но в итоге нам удалось уговорить людей, которые занимаются борьбой с вредителями сельскохозяйственных культур. У их был ястреб - чрезвычайно крутой, реальный хищник, не какая-нибудь там цирковая пташка. Его-то мы и записали.

-- Отлично, как все эти аспекты звука на концерте воспроизвести? Навряд ли для вас с собой в тур ястреба дадут.

- Ха, это было бы весело - но да, к огорчению, так не бывает. Тем более, у нас в составе на данный момент семь человек, включая духовую секцию и певицу Элизу Родригес, которую можно было слышать и на нашем крайнем диске. Плюс, мы повсевременно меняемся инструментами, так что можем в том числе и создавать кое-какие необыкновенные звуки. Пожалуй, вот этот концертный бэнд сейчас - моё любимое воплощение These New Puritans.

- А может ли этот состав играться песни, к примеру, с первого вашего диска, «Beat Pyramid»?

- На теоретическом уровне да, но в репертуаре у нас на данный момент, кажется, лишь одна вещь с той пластинки. Здесь тоже как со старенькыми фото: смотришь вроде на самого себя, но кажется, что это некий иной человек.

- Под вещи с «Beat Pyramid» можно было двигаться, и вообщем тогда казалось, что у вас чуток ли не всё завязано на темпе. А на новейшей пластинке вообщем ритма практически нет. Как на эти свежайшие вещи реагируют люди на концертах, по вашему опыту?

- По-разному. Некие открывают рот и глядят непонимающим взором на сцену - но это, мне кажется, тоже нормально и тоже заходит в правила игры. Ведь у нас странноватая музыка: не академическая, да и не поп, а что-то третье. Отсюда невозможность заблаговременно просчитать слушательскую реакцию - и это, естественно, делает нашу деятельность лишь увлекательнее.

- А в России какая была реакция? Вы же уже игрались у нас, помнится, пару лет назад.

- У меня отличные воспоминания от обоих концертов. Понимаете, тут у нас вообщем считается, что в России чрезвычайно интеллигентная публика - в особенности в сопоставлении с местной.

-- Да что вы говорите? И в чём это выражается?

- Ну вот скажите мне, вы понимаете группу Van der Graaf Generator?

-- Естественно.

- Вот видите. Я даже не колебался в этом. И у вас все такие. Приезжают Van der Graaf Generator - и собирают полный зал. Это просто неописуемо. В Великобритании никто не знает, кто это. Не знают, не помнят, не соображают. По-моему, сиим всё сказано.