Имя английского композитора Майкла Наймана вызывает у широкой публики ассоциации сначала с музыкой, написанной для кино. Невзирая на то что Наймана относят к минималистическому направлению (фактически говоря, это он и ввел в музыковедение термин «минимализм» в конце 1960-х), его саундтреки традиционно записывались довольно большими составами - оркестром либо ансамблем под управлением самого создателя.
Но в 2005 году Найман первым релизом сделал альбом с чисто фортепианными версиями собственных киномелодий, которые сам и исполнил. Именовался The Piano Sings («Рояль поет»). Лишь что в Англии вышло в свет продолжение той записи - The Piano Sings 2.
В новейший альбом вошли как известные фрагменты из музыки к «Контракту рисовальщика» Питера Гринуэя, «Пианино» Джейн Кэмпион и «Гаттаке» Эндрю Никкола, так и практически не известные мелодии, написанные для «Актеров» Конора Макферсона и лишь что вышедшей домашней драмы Майкла Уинтерботтома «Каждый день». Тут находятся также фрагменты музыки, написанной Найманом к «Человеку с киноаппаратом» Дзиги Вертова, и две композиции, с синематографом никак не связанные: «Песня Сэди» и «Сквозь единственное окно».
Майкл Найман - пианист, пожалуй, не виртуозный, но упорный и уверенный, и сопротивление материала его лишь подстегивает. В 2009 году в Москве, играя на неповторимом вертикальном пристенном рояле, в силу ряда особенностей инструменте достаточно тяжелом он, казалось, наслаждался самим действием преодоления проблем. В случае The Piano Sings 2 стоит говорить быстрее о работе археолога: за клавиатурой Найман снимает с собственных мелодий камерные и симфонические наслоения. Но не забудем и о том, что вначале музыка эта возникала из-под пальцев композитора, бегущих по клавиатуре рояля. Вспоминаются слова южноамериканского поэта Джона Берримена: «Поэты могут читать свои стихи некорректно, неприятно, но ежели вы желаете осознать стихотворение, послушайте, как его читает автор». То же и с композиторами: авторская интерпретация постоянно наиболее чем увлекательна.
В новеньком альбоме сконцентрирована чуть ли не сама сущность того, что именуется миниатюризмом. Тут находятся все его формальные составляющие: повторения маленьких музыкальных фраз, точный, устойчивый ритм, внедрение модальных гармоний, обрывание пьес на полуфразе - но конкретно в фортепианной форме более остро чувствуется сама сущность стиля.
В том же 2009-м Майкл Найман в собственном столичном интервью произнес практически последующее: «Музыка эта вступала в противоречие со всем, что было до нее и сразу с ней. Она отсекала всё избыточное: богатство звука, избыточность технического мастерства и сверхсерьезного к для себя дела, оставляя лишь основное, базисное, и, что самое принципиальное, оставляя гуманное - в смысле человеческое - начало». Найман тут оперирует английским словосочетанием a human being («человеческое существо»), от которого происходит термин «гуманность». И данное им определение его в точности совпадает со впечатлениями от прослушивания новейшего альбома композитора. Эта музыка не только лишь написана человеком - она адресована человеку, она содержит в для себя чуть ли не весь диапазон чувств и состояний, присущих людскому существу. Которое лишь и сумеет расслышать, как рояль поет.