Александр Чепарухин: я вошел в мир музыки через "Хуун Хуур Ту"

Российский музыкальный продюсер, глава компании GreenWave Александр Чепарухин, привозивший в Россию King Crimson, Майкла Наймана, «Кронос-Квартет», John McLaughlin Remember Shakti, Джона Зорна, Jethro Tull, Майка Паттона, Патти Смит, Kraftwerk, Ману Чао, KMFDM, устроивший наилучший российский фестиваль «Сотворение мира», серию фестивалей в Перми и 1-ый интернациональный форум WOMAD в России, единственный в Восточной Европе получивший в прошедшем году престижную ежегодную международную заслугу WOMEX Award «За проф совершенство», а главной собственной любовью считающий тувинский коллектив «Хуун Хуур Ту», сказал в интервью РИА Анонсы о собственных новейших проектах по всей стране и за ее пределами, о безупречном фестивале, который может показаться в Москве, также о том, как родились «Дети выдры» и откуда пошла «Зеленая волна. Беседовала Ира Гордон.

- В сентябре в Пятигорске в первый раз в России прошел культовый фестиваль WOMAD. Вы, наверняка, уже успели подвести его итоги?

- Основной веселый результат заключается в том, что на WOMAD пришло еще больше любителей музыки, чем мы ждали. Это были прекрасные, доброжелательные люди всех возрастов, много молодежи с неплохими ясными очами. Люди, которые ценят свои корешки, традиции и при всем этом открыты восприятию культуры остальных народов, могут искренне восторгаться разнообразием мира. Если честно, это стало для нас приятным сюрпризом. До фестиваля главной неувязкой казалось отыскать на Кавказе свою аудиторию. В протяжении крайних лет я повсевременно лицезрел эту аудиторию не только лишь в столицах, да и в Перми, Казани, Красноярске, Шушенском - студентов, опытных меломанов, просто любознательных людей. А в Кавминводах, сколько я туда ни приезжал, я наших возможных зрителей на улицах и в кафе не лицезрел. Были сомнения - а нужен ли тут вообщем этот фестиваль? Но мы делали все вероятное, чтоб заинтриговать Кавказ, ездили по республикам, ведали. Мы рассчитывали, что на фестиваль придет 4-5 тыщ человек, это мы считали бы полностью достойным для первого раза, а в итоге было продано больше 10 тыщ билетов. И это невзирая на проливной дождик, превративший фестивальную площадку на горе Машук в вязкое месиво - в наилучших английских традициях. Означает, это необходимо почти всем людям, а совсем не только лишь кучке продвинутых оригиналов. Вторым приятным для меня сюрпризом стала сама музыкальная программа. У нас были опаски, что атмосфере WOMADа может помешать "представительский" принцип отбора артистов Северного Кавказа. Было много огромных обществ помпезного русского типа, которых отбирали не мы, а власти 6 республик и Ставропольского края. С ними был явный перебор, но вышло так, что феноминальным образом сочетание вот таковых "русских" ансамблей с обилием красок мировой музыки, где были электроника, рок, ска, регги, афробит и т.д., отдало таковой неописуемый микс эпох и направлений, которого не было нигде и никогда. Пожалуй, никогда культура Кавказа в таком сгущенном виде не взаимодействовала с культурами всего остального мира. Джигиты в папахах и казаки, пляшущие под тувинскую народную музыку, балканское диско либо барселонский ска-панк - такие рисунки были типичны для фестиваля. Мы рады, что практически вся пресса отдала фестивалю восторженные оценки, почти все (в том числе и РИА Анонсы) окрестили его наилучшим фестивалем года в России.

- Когда было объявлено о проведении WOMAD в России, вы говорили о том, что поглядите, как он пройдет, и после чего примете решение, создавать ли подобные фестивали по всей России. Так будут у нас остальные WOMAD?

- В этом году - точно нет. WOMAD - это все-же достаточно дорогостоящее событие, оно просто должно быть огромным по собственной концепции. Там должны быть представлены все континенты, вся гамма мировой музыки. Существенных расходов просит и роль в организации фестиваля британской команды Питера Гэбриела. WOMAD может проходить лишь в тех местах, где местное управление и спонсоры готовы выделить на него приличные средства. Так что пока фестиваль будет происходить на Северном Кавказе, британцы подписали соглашение с фондом "ПоСети Кавказ" до 2016 года. А мы - GreenWave - собираемся сначала в этом году развивать свои собственные фестивали.

- Вот уже 2-ой год, как нет "Сотворения мира". Почему? И будет ли что-то заместо этого фестиваля? Намереваетесь ли вы что-то делать в Казани?

- Бренд "Сотворение мира" существует, и, может быть, человек, которому он принадлежит, продюсер Сергей Миров, отыщет какое-то другое место для этого фестиваля. Буду ли я в этом снова участвовать - будет решаться уже по факту. Но как мне понятно по нашим крайним дискуссиям с мэром Казани Ильсуром Метшиным, "Сотворения мира" в формате огромного концерта на казанской Площади Тысячелетия уже не будет. Я, кстати, тоже считаю, что в таковой форме фестиваль исчерпал себя. 1-ый фестиваль "Сотворение мира" 2008 года был неповторимым, без ложной скромности. Неописуемое место, неописуемая огромная двойная сцена на фоне величавого Казанского Кремля, неописуемый голландский звук, и основное - неописуемое сочетание артистов со всего мира. Почти все умудренные опытом музыканты и критики писали позже, что это было наилучшее событие в их жизни. 1-ый фестиваль практически потряс стотысячную аудиторию, ну и нас - организаторов, в финале у всех слезы счастья ручьем текли. Выдерживать таковой уровень раз в год чрезвычайно непросто. Для нас тогда это был 1-ый фестиваль такового масштаба, и я пригласил на него собственных возлюбленных артистов, которых при всем этом отлично знал, исчерпав практически весь собственный дружеский потенциал, никого не приберегая "на позже". И все совместно - наш интерес, безупречный звук, превосходные технические и бытовые условия, отличные дела с музыкантами - все это отдало удивительную атмосферу, и вышли впечатляющие музыкальные альянсы. Здесь и трогательный афро-тувинский альянс, и встреча БГ с кумирами собственной молодости Fairport Convention, и 1-ое большое "живое" выступление The Future Sound of London, которых я много лет уговаривал сделать концертный проект, и дуэт Земфиры с Патти Смит, и могучая музыка King Crimson - ведь в Казань нам удалось пригласить четырех главных музыкантов данной для нас великой группы (Белью, Левина, Мастелотто, Ганна), да к тому же Эдди Джобсон к ним примкнул опосля 27-летнего студийного затворничества. Следующие фестивали тоже были сильными. Но вот эта неповторимая "химия" 2008 года больше не воспроизводилась. Ну и навряд ли это было вероятным. В каком-то смысле фестиваль выполнил свою цель. На данный момент у нас с мэром Метшиным есть желание сделать иной фестиваль в Казани, пусть не таковой огромный, но зато наиболее многообразный, где в дополнение к музыке будет много остальных затей. Казань - это не только лишь тривиальный перекресток культур, да и штаб-квартира Евразийского отделения ОГМВ (Глобальной организации "Объединенные городка и местные власти"), а мэр Ильсур Метшин - сопрезидент данной для нас организации. Я поглядел на карту главных городов ОГМВ и сходу увидел перспективный культурный потенциал этого содружества. Надеюсь, что этот фестиваль не будет разовым проектом и в первый раз пройдет уже в августе 2014 года.

- Я так понимаю, что новейший фестиваль все равно далековато не уходит от того, что вы делаете в ближайшее время на остальных фестивалях. Этот же стык культур и жанров, что, скажем, на "Движении", "Сотворении мира" и даже WOMAD.

- Все фестивали, где я в ближайшее время арт-директорствовал, в той либо другой степени похожи по концепции, так как я не люблю никаких жанровых ограничений. Даже в WOMAD я пробовал выйти как можно далее за рамки несчастного формата world music. Мне не нравятся нишевые фестивали, направленные на какую-то "мотивированную аудиторию" по возрастному, жанровому, субкультурному либо какому-то иному аспекту. В эталоне я желаю создавать такую атмосферу, когда любые люди от 8 до 80 и от доярки до нобелевского лауреата могли быть впечатлены и воодушевлены. Для меня это типичное продолжение того, чем я занимался еще в молодости в МГУ. В первых музыкальных проектах, которые я инициировал в 80-х, реализовывалась мысль экологии, как я ее понимаю - сложное равновесие, сочетание несочетаемого, взаимодействие и гармония.

- Есть ли примеры фестивалей, которые бы вас вполне удовлетворяли?

- Вполне - нет. Мне необходимы хорошая музыка без жанровых ограничений, прекрасный ландшафт, комфортное размещение сцен и неотклонима возможность для каждого зрителя узреть и услышать все. Я не люблю огромные фестивали, где по 50 сцен, где для тебя в любом случае приходится выбирать и ты все равно не сможешь узреть и десятой части того, что происходит. Я желаю, чтоб человек мог поглядеть все, сцены не должны стоять далековато друг от друга, при всем этом я против пересечения звуковых потоков, это убивает магию музыки. А этого фактически нереально избежать, когда много сцен. Создание безупречной атмосферы, при которой человек мог бы вполне окунуться в фестиваль, испытать различные кухни, познакомиться с ремеслами и слушать музыку различных народов - от самой ультрасовременной до архаики - это то, что мне увлекательнее всего делать. Пожалуй, по атмосфере поближе всего к этому как раз фестивали WOMAD, сначала в Великобритании и Новейшей Зеландии, но там меня не постоянно веселит конкретно музыкальная программа, очень много прогнозируемой world music.

- У вас есть проекты в Перми и в Шушенском. Как с ними обстоят дела?

- В Перми до этого времени не ясно, что получится сделать в 2014 голу - там все чрезвычайно быстро изменяется. Пару лет назад Пермь, может быть, в первый раз в истории России бросила вызов Москве и Питеру, объявив себя культурной столицей. Да, это было собственного рода авантюрой, так как для меня культура - это интегральная черта развития общества, а совсем не только лишь фестивали, спектакли, концерты и выставки. Но авантюра эта была плодотворной - по последней мере, количеству и качеству событий художественной культуры Перми могли бы позавидовать какие-нибудь гданьски и братиславы, да даже и мюнхены с антверпенами. И конкретно Пермь стала для меня на это время важным местом на Земле - нигде больше мне не удавалось сделать настолько не мало за такое короткое время. У самого на данный момент дух захватывает. Здесь и серия "Изготовлено в Перми", давшая старт триумфальному шествию по миру по последней мере 2-ух проектов мирового уровня - "Детки выдры" и "Eternal", и череда фестивалей: "Движение" с програмками африканской, латинской, скандинавской музыки, "Музыка свободы", где Ману Чао выступал на одной сцене с фаворитами конкурса уличных музыкантов, Гоголь-Fest c наилучшей музыкой Украины и спектаклями моего любимейшего киевского театра "Дах", фестиваль Майкла Наймана с музыкой, написанной специально для Перми, King Crimson Festival с суперзвездами прог-рока, здесь и 1-ый в мире слезоточивый музыкальный союз Земля-Космос, когда в день 50-летия полета Гагарина к совместному составу Jethro Tull - Opus Posth присоединялась южноамериканская флейтиска-астронавт, плывшая в невесомости по российской орбитальной станции с разлетающимися волосами. Здесь и парад знаковых фигур музыки 20-21 веков - фаворитные в мире инструменталисты, знаменитый продюсер-басист Билл Ласвелл. Можно продолжать долго. Невзирая на то, что на данный момент в Перми райская жизнь варягов культурной революции закончилась, мы не собираемся оттуда уходить, и пермские власти обещают нам поддержку - ведь наши фестивали, в особенности "Движение", ожидают пермяки, и наших активных соратников - несколько тыщ. Наша программа максимум - не только лишь фестиваль "Движение", который мы удачно проводили уже четыре раза, да и победа в тендере на проведение марафонского июньского фестиваля "Белоснежные ночи", который продолжается три недельки. А что касается Шушенского, то каждый год я выступаю на фестивале "Мир Сибири" (ранее "Саянское кольцо") в качестве арт-директора программы хедлайнеров - это еще наиболее умеренная работа, но тем более, у нас там каждый год случаются феноменальные выступления.

- У вас много проектов в различных уголках России, а есть ли планы в Москве?

- Мы устраиваем концерты в Москве, но, обычно, с "оказией", в цепочке с нашими региональными фестивалями. В крайние годы наш "конек" - это большие действия, фестивали. Такие проекты нереально делать без поддержки властей. Но я не люблю навязываться. И в Казань, и в Пермь, и в Шушенское, и в Пятигорск меня и GreenWave позвали, мы сами себя не давали. В Москве же до этого времени культурные начальники не проявляли энтузиазма к нашей деятельности. Видимо, очень много тут всего происходит. Приглашал Капкова на превосходный проект "Малыши выдры" - ноль внимания, никакого ответа. С иной стороны, в этом году Департамент культуры сам предложил нам сделать в Коломенском концерт-презентацию пятигорского WOMADа на День городка, действовали они оперативно и без бюрократических проволочек. Так что можно испытать сотрудничать. Но для Москвы необходимо придумать что-то совсем особое и неповторимое, планка тут высока.

- Тем более, вы на днях делаете в Москве проект "Ночи Сибирии". Что это?

- Фестиваль "Ночи Сибирии" в Доме музыки, инициированный моими друзьями и партнерами Владимиром Оборонко и Александром Коренковым, объединяет архаическую музыку сибирских народов, рок, электронику и современную композиторскую музыку. 1-ая ночь - 20 декабря - начнется акустической програмкой "Голоса Предков" известного тувинского ансамбля "Хуун Хуур Ту" и закончится програмкой "Рассвет праматерей" Namgar Project, где бурятская певица Намгар Лхасаранова выступит вкупе с одним из соратников King Crimson Маркусом Ройтером, придумавшим и сконструировавшим свою гитару - touch guitar, также 2-мя иными виртуозами - аргентинским гитаристом Антони Файде и итало-канадским барабанщиком Мерлином Этторе. Во вторую ночь - 21 декабря - зрители услышат мифопоэтическую "музыкальную сверхповесть" Владимира Мартынова "Малыши выдры", органично синтезирующую старую музыку Сибири в выполнении "Хуун Хуур Ту", звучание струнного оркестра Opus Posth, фольклор сибирских племен орочей, футуристическую поэзию Велимира Хлебникова и пение хора "Млада" из Перми. "Малыши выдры" - один из самых успешных плодов нашей работы в Перми. Все репетиции и премьера прошли конкретно в Перми в 2009 году. Композиция "Малыши выдры" будет несколько изменена специально к фестивалю. Ее будет исполнять расширенный международный состав. У "Деток Выдры" есть потенциал специфичной творческой лаборатории. Мартынов и Гринденко могут модифицировать музыкальный материал и состав в зависимости от определенных критерий.

- Что будет далее с "Детками выдры"?

- Я надеюсь, что мы объедем с "Детками выдры" весь мир. Энтузиазм к нему огромный. Неувязка реализации этого проекта связана только с тем, что в нем задействовано много людей, хоть какое путешествие отбирает много средств. Можно испытать возить по миру лишь "ядро" - Мартынова, Гринденко, может быть, еще одного-двух главных музыкантов Opus Posth, "Хуун Хуур Ту" - и сотрудничать с местными хорами и струнниками. До этого времени все выступления были в постоянном составе - пермские власти брали на себя расходы по роли хора "Млада" в представлении "Деток выдры" в Москве, Петербурге, Киеве, Люблине (Польша). Не считая того, мы планировали к особенной дате - 100-летию единения Тувы и России - устроить праздничное представление "Малышей выдры" в Туве и Москве - так, чтоабы не считая "Хуун Хуур Ту" в проекте участвовало множество остальных артистов Тувы. Мы обсуждали это и с Мартыновым, и с главой Тувы Шолбаном Кара-оолом.

- Умопомрачительно, как вы находите на все эти проекты время, беря во внимание к тому же вашу гражданскую активность в крайние годы?

- В стране происходят вещи, на которые нереально закрывать глаза. Мне нередко приходится оговаривать два диаметрально противоположных взора. Оппозиционные радикалы стыдят: "Как можно вообщем сотрудничать с сиим государством"? А "лоялисты" пеняют: "Для чего кусаешь дающую руку?". Итак вот, я считаю, что это - наша страна, и ежели мы способны делать принципиальные для людей вещи и понимаем свою культурную цель, мы не попросту можем, мы должны стараться по максимуму употреблять способности страны. Для этого правительство и существует. И, если честно, до этого времени сотрудничество с различного уровня госструктурами в основном устраивало меня еще больше, чем дела с личными спонсорами. Быть может, нам просто везло. Но ежели правительство нам помогает, то это ни в коей мере не обязано означать покупку дежурной политической лояльности. В особенности трудно молчать тогда, когда ощущаешь, что можешь как-то воздействовать, посодействовать, что-то поменять. Советы про "дающую руку" кажутся мне просто пошлятиной. И, нужно огласить, большая часть муниципальных чиновников, с которыми я имел дело, в личном общении проявляли уважение к моей гражданской активности. Опять-таки - может быть, мне просто везло.

- Как вообщем вышло, что из экономиста вы перевоплотился в эколога, а из эколога в продюсера?

- Экономика и экология - это были вещи пересекающиеся и перетекающие одна в другую. Дело в том, что я обучался на экономическом факультете МГУ, и когда должен уже был выбрать для себя специализацию, избрал менее идеологизированное направление, которое, как мне казалось, может в перспективе принести пользу - не хотелось заниматься некий туфтой. И я пошел писать диплом, а позже и диссертацию по теме охраны окружающей среды на кафедру экономики природопользования. Мне казалось, что это таковая благородная деятельность, которая может в итоге как-то сделать для меня проф поле, в каком я буду ощущать себя органично и осознавать, что я приношу какую-то пользу. Ко всему иному, была у меня тайная мечта поездить по миру. И мне казалось, что зная британский язык и занимаясь таковым благородным делом, как экология, я смогу эту мечту выполнить.

- Судя по всему, вы тогда угадали с выбором?

- Да, в итоге оказалось, что мой расчет был верным. Но тогда ранее еще было далековато. Так что я не был поначалу экономистом, а позже экологом - все это было сразу. И диссертация моя называлась "Финансовая эффективность информационной деятельности в области охраны окружающей среды". На ниве экологической деятельности я развил бурную общественную активность. Поначалу я был избран в председатели Молодежного совета МГУ по охране природы. Параллельно я сделал собственный экологический клуб, который именовался "Зеленоватая волна", - отсюда берет начало GreenWave. Это было посреди 80-х, и этот клуб у меня в основном занимался организацией обменных программ добровольного труда, когда к нам приезжали со всего мира юные хипповые люди и занимались, к примеру, уборкой государственных парков, высаживанием саженцев, а наши люди должны были ездить куда-то за предел - вот с сиим было труднее: меня, к примеру, пару раз не выпускал партком факультета. Другими словами не сходу осуществилась эта моя мысль поехать и поглядеть мир. Но конкретно тогда, на ниве экологической деятельности, я и выполнил свои 1-ые культурные проекты, ежели не считать того, что еще в 1980 году я одолел в конкурсе дискотек МГУ с програмкой о тбилисском рок-фестивале "Весенние ритмы".

- Какие культурные проекты, к примеру?

- Скажем, в 85 году я был управляющим культурной программы Центра охраны окружающей среды Глобального фестиваля молодежи и студентов в Москве. Тогда я в первый раз столкнулся с тем, что явилось прототипом продюсерско-организаторской деятельности в области музыки. У меня был целый павильон "Космос" на ВДНХ, я мог под эгидой ЦК ВЛКСМ набирать для себя команду, которая помогала мне осуществлять эту культурную програмку, естественно, все было добровольно и безвозмездно. Наиболее того, я через культурный отдел ЦК ВЛКСМ мог пробовать выписать из-за границы музыкантов, который мне были увлекательны. Это было немыслимо, неописуемо любопытно. Я ночами не спал, пропадал в "Космосе", у меня там была крупная комната (слово "кабинет" еще никто не знал) и команда - человек 10, и для меня это был неописуемый опыт.

- И кого вы выписали?

- Выписать из забугорных никого не удалось, так как я желал сходу людей типа Genesis, Pink Floyd и т.д.. Зато мне удалось сделать концертный проект, который меня чрезвычайно впечатлил. Я помню, как половина зала в 85-м году была в слезах, и я в слезах, гордый собственной миссией, - это был проект, объединивший джаз-роковый ансамбль "Арсенал" и народный ансамбль под управлением Дмитрия Покровского, который был тогда пионером возрождения исконной российской народной традиции в противовес лубочной русской интерпретации. Оказалось, что чрезвычайно отлично совпали энергия новейшей электронной музыки, которую тогда осваивал Алексей Козлов, что-то типа брейк-бита, и корневая российская культура. И мне чрезвычайно понравилось быть таковым коммуникатором, соединяющим какие-то стихии, каких-либо людей. Я ощутил, что это выходит. И уже в последующем году я соединил тот же ансамбль Покровского с южноамериканским ансамблем Paul Winter Consort саксофониста Пола Винтера, где был классный перкуссионист Гленн Велез. Быть может, во многом благодаря контактам с крайним я сам позже стал на всяких этнических барабанчиках барабанить. У Уинтера была экспедиция по Байкалу, позже они давали концерт в зале "Россия", а я через Госконцерт смог списаться с Уинтером и его тогдашним менеджером Тедом Левиным - он же был тогда доктором музыковедения элитного Дартмутского института, ну и до этого времени там преподает.

- Как-то просто вы в то время с иностранцами пересекались...

- Я тоже тогда удивлялся, что в то время, когда свободные контакты с иностранцами еще не поощрялись, Госконцерт пошел мне навстречу. Вообщем, я почти все вещи делал, не понимая того, что этого делать у нас не принято: приглашал иностранцев, не зная, что у нас это не поощряется, рвался за предел, не зная, что это считается не чрезвычайно неплохим тоном. Я все это делал открыто, и в 86-м нам удалось сделать классный концерт во Дворце культуры МГУ - единение 2-ух совсем различных культур: экологического южноамериканского джаза и российской корневой культуры. Потом это вылилось в пластинку Earth Beat, начались гастроли ансамбля Покровского по США, сам Покровский преподавал в Дартмутском институте по протекции Теда Левина. Мне было приятно, что я сделал что-то новое. Может быть, это вообщем был 1-ый советско-американский музыкальный проект - я схожих не помню. Я был страшно рад и горд, да и не мыслил себя проф продюсером. Хотя на данный момент понятно, что это были полностью для себя продюсерские акции, когда я придумывал, соединял музыкантов и у их что-то в итоге выходило.

- Так что все-таки все-же принудило вас помыслить себя конкретно продюсером?

- Позже, через много лет, а конкретно в 93-м году я повстречался с Тедом Левином в Америке, когда уже начал ездить по всяким экологическим обменным делам и с 1988 года нередко бывал в Штатах. Он отдал мне кассетку тувинского ансамбля "Хуун Хуур Ту". Дело в том, что Тед - 1-ый иностранец, попавший в Туву, которая длительное время была закрытой. Потом он написал книжку, сделал там полевые записи различных музыкантов, а именно, этого ансамбля. Конкретно он поспособствовал тому, что концертное агентство International Music Network решило в 1994 году устроить "Хуун Хуур Ту" 1-ый проф тур по США. К этому времени у их уже был записанный в Лондоне диск, который скоро вышел на лейбле Shanachie под заглавием 60 Horses In My Herd ("60 лошадок в моем табуне"). Тед спросил меня, не найду ли я человека, который мог бы с ребятами как тур-менеджер ездить по Америке, вести эти концерты, быть связывающим звеном с прессой и т.д.. Нужно огласить, что у меня постоянно были некоторые перформерские амбиции, которые оказались недореализованными, и я пошевелил мозгами, что мне любопытно самому проехаться с группой по Америке. И самое основное - музыка тувинцев меня просто ошеломила, сразила с первых тактов. Тед опешил моему решению, он не представлял меня в роли тур-менеджера, задумывался, что я таковой уже приличный человек - в то время я уже был председателем различных интернациональных конгрессов, ездил по городкам и весям всего мира, организовывая всякие совместные проекты. И тем более мне чрезвычайно захотелось этого опыта с тувинцами. С этого момента начался мой дрейф в сферу музыки. Я считал это хобби, тестом и совсем не задумывался, что окажусь тут мастерски.

Во время тура 1994 года мы встретили переполненные залы, восхищенных знаменитостей. Музыканты Grateful Dead, кооперативный концерт с "Кронос-Квартетом" в Стэнфорде, Фрэнк Заппа, который записывал с "Хуун Хуур Ту" альбом, но, к огорчению, окончить не успел - погиб от рака простаты. Аплодисменты по всей Америке, в газетах пишут - Best world music event, другими словами "Наилучшее world music событие года", интервью, MTV, шоу Дэвида Леттермана, Джона Стюарта, и я уже во всей красоте рассказываю байки о Туве и говорю чуток ли не больше леттерманов-стюартов. Другими словами я оказался в подходящем месте, оказался нужным и с той, и с иной стороны - сиим ребятам я помогал вживаться в новейший для их мир, а этому миру помогал узнавать неведомую для их культуру.

- Не страшно было отрешаться от уже состоявшейся карьеры эколога и кидаться, как в омут, в совсем неведомый мир?

- Нет, не страшно. Для меня это свойственно. Я никогда не чувствовал себя укорененным в некий профессии. Ну и путевая жизнь меня завлекала. Честно скажу, что когда меня пару лет не выпускали в студенческие времена за предел, я был просто раздавлен и шокирован тем фактом, что это так трудно. Я не знал этого. Даже когда меня пригласила премьер-министр Норвегии Гру Харлем Брундтланд, которую впечатлило мое столичное выступление на заседании Мировой комиссии по окружающей среде и развитию, меня не пустили (это было, по-моему, в 1985 году). Когда у меня возникла возможность узреть мир, благодаря музыке либо даже спорту (я на футбольный чемпионат мира 1994 возил туристов в качестве тур-гида), я ее употреблял. Снова - я не мыслил тогда, что музыкальный менеджмент станет моей профессией. Никаких далеких планов, просто сейчас я этого желаю, желаю провести месяц в данной поездке. Мы дали 25-30 концертов, объехали 15-18 штатов. "Хуун-Хуур-Ту" быстро стали кумирами - продавались двух-трехтысячные залы, назначались доп концерты, музыкальные знаменитости практически становились в очередь, чтоб познакомиться с неописуемыми сибирскими шаманами. Так я быстро стал вхож в музыкальный мир, сумел познакомиться с кумирами собственного юношества и молодости, и лишь позже ко мне пришла мысль испытать возить их в Россию. Но первыми, кого я привез, были не кумиры молодости, а поклонники "Хуун-Хуур-Ту" - "Кронос-Квартет", записавшие с ними совместные композиции для 2-ух альбомов - Night Prayers и Early Music. Я привез их в Москву в 1997 году и фактически один сделал два огромных концерта в зале Чайковского.

- У вас не было совершенно никакой поддержки?

- Нет, мы были втроем с супругой и моим приятелем. При этом тогда еще не было веба, во всяком случае, такового, как на данный момент. Но у меня уже была своя двухчасовая радиопередача на радио "Престиж", я там оголтело рекламировал свою первую промоутерскую авантюру с "Кроносом", было чрезвычайно много звонков в эфир. Мы продавали билеты, назначая по радио встречи в Доме композиторов. Всего продали три тыщи на два концерта. Тогда и же, дрожа от опаски, что меня на данный момент заткнут и произнесут "знай свое место", я произнес музыкантам из "Кронос-Квартета", что программа, которую они запланировали, не сработает потому-то и потому-то. Дело в том, что один их концерт был на сто процентов составлен из произведений неизвестных композиторов бывшего СССР. И этот концерт не продавался вообщем. Я предложил на сто процентов поменять програмку и написать на афише одни хиты - Different Trains Райха, Гласса, Хендрикса и прочее. Собрать зал, а вот уже на концерте, в переполненном зале, разбавлять хиты этими самыми неизвестными узбекскими и армянскими композиторами. И "Кронос" просто пошел мне навстречу, и вышло так, как я предсказывал: полный зал Чайковского, и эти композиторы, которых музыканты квартета 1-го за остальным выводили на сцену, были в шоке, что их произведения в выполнении корифеев современной академической музыки слушает полторы тыщи человек в Концертном зале Чайковского. Помню, композитор Зограбян даже прослезился. Это было здорово - возникло чувство того, что ты можешь не только лишь что-то передавать, да и конструировать. Так равномерно я оказался в данной нам нише, и у меня больше не осталось времени ни на что. Затянуло и вышло так, что из хобби это перевоплотился в единственное дело жизни.