Шестьдесят лет - не срок

«Геронтоэкшен» нередко оказывает бодрящее действие, не лишь физической формой исполнителей, свидетельствующей, что и к жизненному финишу преобразовываться в развалину совершенно не непременно. Еще забавней следить, как изменяются с годами лица и в районе 60 каждый получает ту физиономию, которую заслуживает и на которой верно проступает внутреннее содержание и скопленный жизненный опыт - или улучшающий человека, или, что бывает почаще, уродующий. Ежели судить по тому, как смотрятся в «Плане побега» Сильвестр Сталлоне и Арнольд Шварценеггер, они, кроме того, что кумиры миллионов, в общем-то и мужчины хорошие, и далековато не такие безмозглые горы мускул, какими, что уж греха таить, считали их в 1980-е приверженцы высоколобого синематографа.

На тему собственной кажущейся тупости сами же герои кинофильма и иронизируют: «По для тебя не скажешь, что ты умный».-- «По для тебя тоже». Вообщем, ежели Сильвестр Сталлоне сохраняет собственный сонный вид не очень быстро соображающего человека, то у Арнольда Шварценеггера приметно поприбавилось мудрости и хитрости в очах (может быть, здесь сыграл свою роль его губернаторский опыт), и режиссер Микаэль Хофстрем с наслаждением вставляет в кинофильм длинноватые объезды вокруг плотоядной шварценеггеровской головы, в какой чудится что-то волчье. Его персонаж посиживает в неприступной темнице, так как от него достигают выдачи злоумышленника--Робин Гуда, который отбирает средства у богатых, чтоб отдавать бедным, и собирается «превратить всю банковскую систему в конфетти». Флегматичный герой Сильвестра Сталлоне тоже интеллектуал-фокусник, Гарри Гудини пенитенциарной системы, зарабатывающий тестированием тюрем на возможность побега, и создатель толстого управления «Компрометирование систем сохранности исправительных учреждений», которое лежит на ночном столике у каждого уважающего себя начальника тюрьмы, в том числе и той, где знакомится парочка героев. Это личное заведение понятно под кодовым заглавием «Гробница», и там посиживают правонарушители, которых не желает содержать ни одно правительство. Герой Сильвестра Сталлоне попадает туда, согласившись на подозрительный, но уж чрезвычайно отлично оплачиваемый заказ, исходящий, естественно, от ЦРУ, но быстро выясняется, что и от самого спеца по побегам тоже кто-то желает избавиться. Так что на этот раз ему придется выбираться из застенка по-настоящему, не рассчитывая ни на какую связь с наружным миром, где мечутся в неизвестности его преданная сотрудница (Эми Райан) и юный ассистент - компьютерный гений (50 Cent).

Шведского постановщика Микаэля Хофстрема, спеца быстрее по хоррорам, чем по боевикам, можно упрекнуть в легкой скандинавской заторможенности: время от времени «План побега» сбавляет темп - тогда начинаешь ощущать себя аналогично герою Сильвестра Сталлоне, который опосля пытки лишением сна начинает засыпать на ходу. Но зато Арнольд Шварценеггер издавна так не искрился, и в «Плане побега» у него несколько восхитительных выходов. К примеру, когда на следующем допросе он троллит садиста-тюремщика (Джим Кэвизел) рассказом, как он с юношества грезил стать художником, но таланта не было, и в подтверждение предъявляет издевательский набросок. А когда герой Сильвестра Сталлоне решает вылазку на крышу тюрьмы из карцера через вентиляцию, его сообщник чрезвычайно профессионально разыгрывает паническую атаку с элементами религиозного помешательства и начинает молиться персонажу Джима Кэвизела, как понятно, игравшего в свое время распятого Иисуса в «Страстях Христовых» (The Passion of the Christ). У Микаэля Хофстрема прошлый Христос вообщем чуть ли не в первый раз выступает в отрицательной роли, и нужно огласить, очень достойно, так что, когда кривляющийся заключенный ревет: «Да ты сам бес!», это только маленькая натяжка. Способностями психического манипулирования владеет и герой Сильвестра Сталлоне, без особенного труда обрабатывающий хорошего тюремного доктора (Сэм Нилл) беседами типа «зачем доктору работать в таком месте». В одном из самых смешных эпизодов кинофильма доктор, поддавшись на призывы к его совести, решает вечерком за стаканчиком виски освежить в памяти клятву Гиппократа и в кои-то веки оказать настоящую помощь неспокойным клиентам, засидевшимся в изоляторе, но в финальной сцене с пулеметами в мозолистых руках уверенно доказывающим, что они и сами кого хочешь вылечат.